Когда-то в «Лефортово» мне в руки попалась книга про йогу. Индийский гуру вещал о том, что йога и насилие несовместимы. Я понял: йога — это не мое.
Хорошо рассуждать о душевном спокойствии где-нибудь на пляже в Гоа. Но здесь и сейчас я очень хотел «кокнуть» тех уродов, что давали обо мне лживые показания, пытались угнетать меня в камерах или шантажировать в кабинетах.
А ведь впереди еще ждали этапы и лагеря. Сериалы же про тюрьмы утверждают, что драться надо уметь, ибо «там придется». И в своей камере я лепил на зубную пасту кусок туалетной бумаги и на таком импровизированном «боксерском мешке» изливал свою ненависть к врагам, предателям и подлецам.
Если бы мне кто-нибудь тогда заявил, что агрессия в тюремном мире только во вред, а драться мне не придется вообще, то я бы над ним лишь посмеялся.
О принципах ненасилия и необходимости быть добрым даже за решеткой мне как-то рассказал наемный киллер. В его уголовном деле только доказанных трупов было больше десятка.
Когда я указал ему на это, он ответил, что в мире много парадоксов. И что он всегда убивал без ненависти. И что никогда не обижал животных. И, возможно, в следующей жизни он обойдется и без убийств людей. Я думал, он шутит, и не поверил ему.
Гораздо позже я поверил своему опыту.
В «параллельном мире» очень много дебилов, провокаторов и обыкновенных мразей. Когда я пишу эти строки, то не пользуюсь аллегорией, — это конкретика.
Например, в нашем сибирском лагере в тысячу с небольшим осужденных около сотни зэков официально имели диагноз «олигофрения». Сама по себе умственная отсталость не несет беды. Добрым и счастливым можно быть и без ума. Но в тюрьму эти люди, как правило, попадали совсем не за добрые поступки. И когда перекачанный дебил, имеющий власть над зэками, пытался указать мне, как я должен жить, ходить и дышать, то у меня нередко появлялось желание заткнуть его любым возможным способом.
Куда опаснее прямолинейных дураков были изощренные провокаторы. С тайной целью «раскрутить» кого-нибудь на что-то или подтолкнуть к чему-либо прожженные «акулы» запускали многоходовые интриги. Используя других зэков для «подстав» в виде так называемых торпед, и зачастую с полного одобрения, а то и по заказу оперативного отдела, провокаторы своих целей добивались. Благо «торпед» и времени у них было в полном достатке.
В преступном мире «интриганство» не приветствуется, однако на «красных» зонах оно используется круглосуточно. Манипуляции людьми нередко приводили не только к вербовке нового агента или к «явке с повинной», но и к раскрутке на новый срок, а то и к суициду.
Однако для выплеска своей агрессии целей хватало и без провокаторов. Убийцы и насильники, грабители и наркодилеры, что были таковыми не по уголовной статье, а по жизненному призванию, расслабившись за «хапком чифира», любили похвастаться о былых похождениях. Не раз мне доводилось слышать от таких, что сделай они когда-то по-другому, то не попались бы. А продолжали бы и продолжали бы.
Подари им безнаказанность хотя бы на день, и Сатана покажется ангелом. Я же думал о том, что без них мир был бы гораздо чище.
И среди подобных жить без мысли о насилии? Возможно ли? И надо ли?
Йога уверяет, что надо. Опыт моего заключения, как ни странно, подтверждает это.
В начале своего тюремного срока я частенько ввязывался в конфликты, помогал кому-либо без их просьб о помощи и чутко реагировал на проделки «интриганов». Проблемы сыпались одна за другой. Но порождали их не провокаторы. И даже не та система насилия, в которой мы жили. Их порождала моя глупость. Эмоциональность. Недальновидность.
Книги по психологии в нашем лагере были запрещены. Но я доставал их нелегально. И удивлялся, когда в них мне советовали быть добрее к угнетателям. Не раз за разом подставлять щеку, но смеяться в лицо непреодолимым обстоятельствам. Не смиряться, но пережидать. Не гневаться, а жалеть. И уж если появлялась необходимость бить между ног, то делать это с улыбкой и сердечной добротой. С жалостью. Как мне и советовал киллер.
И когда у меня на очередном «шмоне» забрали последнюю книгу по психологии, я обратился к принципам йоги. Стал учиться ходить не насквозь, а обтекать. Желать «гаду» не смерти, а его изменения в лучшую сторону. И не только желать, но и медитировать на это. И не время от времени, а ежедневно и подолгу. И как можно чаще улыбаться. От всей души и по любому поводу.
Первым исчез гнев. Его место заняло холодное спокойствие. Вместо ненависти появилось сочувствие. Не только к жертвам, но и к их угнетателям. Ведь я знал, что рано или поздно, но возмездие придет и к ним.
Проблем у меня с каждым днем становилось все меньше. В том числе и потому, что многие из них я перестал считать таковыми. Конфликты исчезли. Если мне угрожали, то я благодарил за совет и улыбался. Если меня задевали плечом, то не боялся извиниться и продолжал идти к своей цели. Так я работал и над своей гордыней.
Чувство необъяснимого счастья «накрывало» меня все чаще и чаще. Вызывать во мне симпатию умудрялись даже олигофрены.
Как-то утром я проснулся с мыслью, что вокруг меня не дебилы и мрази, и даже не убийцы с насильниками, а просто несчастные люди. Кто-то недополучил полноценную родительскую любовь. Кто-то пострадал от стечения обстоятельств. Кто-то родился в грязи и в своей жизни ничего, кроме грязи, не видел. И все они, сами того не зная, страдали от всеобщего к ним равнодушия.
«Недопонимоты» — так стал я называть их, почти любя. Люди, кто еще не понял, как им перестать быть мразью и стать Человеком. Но, что важно, имеющие на это шанс.
Апофеозом моих экспериментов с сознанием и окружающим миром стало признание не последнего на «красной» зоне осужденного. Рискуя своим положением, он рассказал мне о том, что опера «зарядили» его на провокацию с целью дальнейшей «раскрутки» меня на новый срок. Отказаться он не посмел, но и выполнять их задание не стал. Через полгода, уже в ШИЗО, я узнал, что он говорил мне правду. Книги по йоге мне все же пригодились.
И я успокоился. Перестал желать людям зла. Осознал принцип ненасилия и практикую его по сей день. Это работает!
Свежие комментарии