На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Алиса Майская
    Все это фантазии дизайнеров. Живу в Европе, вижу, как "млеют от счастья" в Дании, Швеции, Франции, Голландии, Германи...Что-то не так: сч...
  • Александр Сысоев
    Если хюгге - смысл жизни, ради которого живешь на белом свете, то это уютное безумие ведет к разрушению личности. Во ...Что-то не так: сч...
  • svet alex
    Шарлатан! Никогда ему не верила и не слушала. Однажды решила проверить его воздействие на меня и прослушала целый его...Кашпировский: поч...

Как Facebook пошел войной на Google и победил

Для Марка Цукерберга Facebook — это не просто бизнес. Горячность, с которой члены его компании исповедуют созданную им корпоративную культуру, может навести на мысль о секте. В июне 2011-го Google запустила Google Plus. В ответ Цукерберг полностью изолировал собственную компанию. В своей новой книге о Кремниевой долине бывший сотрудник Facebook Антонио Гарсия Мартинес рассказал о войне, которая вспыхнула вслед за этим.

В июне 2011 года Google запустил явную копию Facebook под названием Google Plus. Сервис был изначально привязан ко всем остальным продуктам Google вроде Gmail и YouTube, а значит, одним махом объединил бы всех пользователей услуг Google, что когда-то Facebook сделал со всем интернетом.

Учитывая, что предложение зарегистрироваться в Google Plus выскакивало на пользователя практически отовсюду, перспектива роста в геометрической прогрессии была вполне реальной.

Да и сам продукт получился неплохим, в чем-то даже лучше Facebook. Там удобнее делиться фотографиями, он больше заточен под профессиональных фотографов, дизайн проще и минималистичнее.

Что еще лучше: в Google Plus не было рекламы, так как сервис получал финансирование с помощью AdWords. Классическая схема всех монополистов — «рука руку моет»: например, в 90-х Microsoft использовал доходы от Windows, чтобы сокрушить Netscape Navigator и продвинуть собственный Explorer.

Многих удивил этот внезапный ход. Годами Google лишь пренебрежительно поглядывал на Facebook с высоты свой поисковой монополии. Но когда самые талантливые сотрудники Google, как муравьи, потянулись цепочкой в Facebook, гигант забеспокоился.

Компании чем-то напоминают государства: в действительности люди всегда голосуют ногами — они либо приходят, либо уходят. Тогда Google официально принял новую политику: если любой хоть сколько-нибудь ценный работник компании получает предложение от Facebook, ему нужно немедленно сделать более привлекательное предложение. Конечно, все бросились на собеседование к Цукербергу только затем, чтобы потом попросить у Google зарплату повыше. Но многие в итоге действительно уходили.

Бывшие сотрудники Google, перешедшие в Facebook, напоминали греков в расцвет Римской империи: они просвещали массы, несли цивилизацию и техническую культуру, но было уже понятно, кто в итоге будет править миром.

Появление Google Plus говорило о том, что Google наконец открыто признал существование Facebook и готов бороться с ним лицом к лицу, а не с помощью наглого шпионажа и перекрестного найма на технических конференциях. Для Facebook это был гром среди ясного неба. Цукерберг воспринял Google Plus как угрозу самому существованию своей компании — примерно так же США отреагировали, когда Советы в 1962 году разместили на Кубе свое ядерное оружие.

Цукерберг воспринял Google Plus как вражеское вторжение на свою территорию, и это зацепило его как ничто иное. Он объявил чрезвычайное положение — «локдаун», первый и единственный раз на моей памяти. Всем новоприбывшим сотрудникам разъясняют: «локдаун» означает, что компания находится на военном положении, и никто не имеет права покидать здание, пока угроза — конкурентная или техническая — не минует. Такое уже случалось где-то на старте.

Как это произошло? В день запуска Google Plus в 13:45 все сотрудники получили письмо с просьбой собраться у Аквариума, стеклянного куба, который Цукерберг использовал в качестве тронного зала. Строго говоря, нас попросили собраться у знака «Локдаун», неоновой вывески, прикрученной к стене Аквариума, напоминавшей объявление «Свободных мест нет» на въезде в придорожный мотель. К тому моменту, когда все собрались, знак уже сиял там — как знамя, отделяющее нас от остального мира.

Цукерберг стоял посреди опенспейса, где сидел менеджмент, и явно говорил экспромтом. Его окружили разработчики, дизайнеры и продакт-менеджеры; он походил на генерала, обращавшегося к своим войскам на поле боя.

Он сказал, что мы вступаем в открытое сражение за пользователей, и теперь это игра с нулевой суммой. Google запустил конкурирующий продукт; всё, что одна сторона выиграет, другая проиграет. Мы должны были переломить ход войны в свою пользу, пока пользователи в прямом эфире тестируют обе соцсети, сравнивают и решают, какая им нравится больше. Он довольно расплывчато намекнул на некие изменения, которые нам придется внести в сложившейся ситуации. На самом деле он хотел, чтобы все поняли: пора повышать надежность и улучшать пользовательский опыт и производительность сайта.

Для компании, которая раньше придерживалась правил «Лучше синица в руке» и «Лучшее — враг хорошего», это было серьезной поправкой курса: теперь главным стало качество продукта, которое обычно отступало на второй план перед стремлением быстрее покорить новые высоты. Прежде Цукерберг вспоминал о качестве примерно так же, как родители порой без особой надежды напоминают детям о необходимости поддерживать порядок в своей комнате, и делал это только если на сайт просачивался какой-то совсем уж вопиющий баг.

После очередного раунда банальностей он резко сменил тон и перешел к цитированию классики, которую изучал в Гарварде. «Вы знаете, один из моих любимых римских ораторов каждое свое выступление заканчивал фразой „Карфаген должен быть разрушен“. Почему-то она мне сейчас вспомнилась». Он сделал паузу, чтобы восторженная толпа отсмеялась.

Вышеупомянутым оратором оказался Катон Старший, известный римский сенатор, настроенный резко против карфагенян, чье противостояние с римлянами вылилось в третью Пуническую войну. Говорят, он действительно любую свою речь, независимо от тематики, заканчивал именно этой фразой.

Carthago delenda est. Карфаген должен быть разрушен!

От родительской нотации Цукерберг перешел к военной риторике, драматический накал рос с каждым упоминанием Google. Выступление завершилось ревом аплодисментов и оваций. Все вышли с собрания, готовые хоть на Польшу идти, если понадобится. Карфаген должен быть разрушен!

В окопах

Первым на новую повестку дня отреагировал отдел аналоговых исследований, распечатав плакат с лозунгом «Carthago delenda est», начертанным под стилизованным шлемом римского сотника. Импровизированный полиграфический салон постоянно играл в самиздат — печатал разные плакаты и листовки, распространяя их в полусекретной обстановке, обычно по выходным, под покровом темноты. Плакаты всегда были сделаны исключительно качественно и объединяли пропагандистские плакаты послевоенной эпохи с достижениями современного дизайна вкупе со старинными логотипами.

То было министерство пропаганды Facebook, которое самообразовалось без официального разрешения или финансирования на заброшенных складских помещениях. Во многих отношениях это стало самым ярким отражением ценностей компании: ободряющая дерзость в условиях военного времени.

Плакаты с Карфагеном мгновенно разошлись по кампусу. Прошло сообщение о том, что кафе на территории будут открыты по выходным. Поговаривали, что из Сан-Франциско и Пало-Альто так же по выходным будут курсировать корпоративные автобусы. Всё это превратило Facebook в компанию, которая работает семь дней в неделю без перерыва; ожидалось, что сотрудники всегда будут находиться при исполнении служебных обязанностей.

Для тех, у кого была семья, компания пошла на уступки: родственников приглашали навещать вас по выходным (вход в кафе свободный), чтобы ребенок по выходным мог хотя бы увидеть папочку (да, чаще всего это был папочка). Как-то ко мне на работу зашли моя девушка с годовалой дочкой, и мы там были не единственными. Частенько можно было наблюдать, как сотрудник в корпоративной толстовке пытается успеть за час пообщаться с женой и двумя детьми перед тем, как снова вернуться за работу.

Над чем все так упорно трудились?

Те, кто работал над пользовательским интерфейсом, должны были наживую вносить изменения в код и всё время вводить новые фишки, чтобы мы прекратили выглядеть как медиадитя доктора Франкенштейна.

Я работал в рекламном отделе, и нас на ежедневную вахту заставила заступить скорее корпоративная солидарность. Уже тогда, а сейчас и подавно, в Facebook можно было выжить, только подчиняясь общим течениям. Пожертвовать всей своей жизнью считалось не просто показателем лояльности к компании, но скорее реальным мерилом продуктивности. Битва шла за пользователей, а не за деньги, и наш отдел мало что мог сделать в условиях войны с Google Plus, разве что постараться не свести юзеров с ума слишком агрессивной рекламой, с чем в преддверии IPO, конечно, переборщили.

Во внутренних закрытых группах Facebook сотрудники препарировали каждую деталь Google Plus. В день, когда его запустили, я заметил, как продакт-менеджер из рекламного отдела, Пол Адамс, беседует с Цукербергом и еще парой членов правления в небольшой переговорке. Все знали, что до прихода в Facebook Пол работал дизайнером в команде Google Plus. Теперь же, когда продукт был официально выпущен на рынок, он больше не был связан соглашением о неразглашении, так что должен был сдать всё, что знал.

Facebook не прикидывался. Это была настоящая война.

Я решил выйти на разведку. Утром в воскресенье по дороге на работу я проехал остановку Пало-Альто и вместо этого остановился на Маунтин-Вью. Я спустился к кампусу Google. Их разноцветный логотип бросался в глаза со всех сторон, а неуклюжие велосипеды захламляли все дворы. Я уже как-то приходил сюда к друзьям, так что без проблем нашел корпуса разработчиков. Я заехал туда на парковку.

Она была пуста. Абсолютно.

Интересно.

Тогда я решил вернуться в Facebook.

Там-то место для парковки пришлось поискать, всё забито под завязку.

Было сразу ясно, какая компания дралась не на жизнь, а на смерть.

Карфаген должен быть разрушен!

Цукерберг, конечно, не сжег Google дотла, не угнал в плен жён и детей сотрудников, не обратил их в рабов, не посыпал солью земли вокруг бывших офисов, чтобы там еще долго ничего не росло, — именно так Рим в свое время поступил с Карфагеном, — но всё равно в технологическом мире сложно было себе представить более позорное поражение.

Хотя заметьте, поначалу всё было не так очевидно.

Вообще-то, положение выглядело довольно серьезным. Google Plus не был каким-то наспех придуманным способом стукнуть по носу надоедливого выскочку. Журналисты и сами сотрудники Google (которые когда-то были коллегами многим сотрудникам Facebook, перебежавшим из стана врага) рассказывали, что все команды Google были переориентированы под Google Plus.

Даже поиск, и тогда и сейчас самую посещаемую страницу в интернете, хотели положить на алтарь новой соцсети. Результаты поиска теперь должны были варьироваться в зависимости от вашего профиля на Google Plus. Всё, что вы туда заливаете — фото, посты, даже чаты с друзьями — становилось частью всемогущего и загадочного поискового алгоритма.

Новости оказались шокирующими, даже для самих сотрудников компании. Поиск был философским камнем Google, святым Граалем, онлайн проводником всего человеческого Знания, заменившим библиотеки и энциклопедии.

По всем признакам (а с информационной безопасностью у Google дела обстояли явно хуже, чем у Facebook), внутри компании такой сдвиг тоже вызвал большой резонанс. В январе 2012 года соучредитель Google Ларри Пейдж на внутренней конференции вдохновенно говорил о новом направлении, пресекая всякое инакомыслие:

«Вот путь, по которому пойдет наша компания — единый, унифицированный, „красивый“ продукт, отвечающий всем запросам пользователя. Если вы не согласны, пожалуй, вам стоит поискать другую работу».

Перчатка брошена. Отныне все продукты Google должны были отвечать на один и тот же вопрос — насколько они вписываются в социальную концепцию. Именно по этому признаку их либо объединяли, либо отсеивали окончательно.

Ne plus ultra?

Пытаясь разжечь в СМИ интерес к новому продукту, Google представил сногсшибательные цифры. В сентябре 2012 года компания объявила, что в соцсети уже зарегистрировано 400 млн пользователей, из которых активных — 100 млн. Facebook тогда еще было далеко до миллиарда. Более того, компании потребовалось четыре года, чтобы достичь ключевого рубежа в 100 млн пользователей — результата, которого Google добился за год. В Facebook запаниковали, но вскоре стало ясно, что реальное положение дел несколько отличается от заявленного.

«Социальное» соревнование с Facebook настолько выбило Google из колеи и так затуманило сознание поискового гиганта, что от обычной трезвой объективности по отношению к данным не осталось и следа. Они начали подделывать статистику, чтобы произвести впечатление и (без сомнения) запугать Facebook.

Классический ход при запуске нового продукта — «ври, пока не получится». Видимость (воображаемого) успеха, по идее, повышала шансы на будущий (реальный) успех.

Но поначалу все приняли эти цифры всерьез. В конце концов, никто не сомневался в способности Google быстро привлечь пользователей. Однако спустя какое-то время даже параноидально настроенные сотрудники Facebook (не говоря уже обо всем остальном мире) стали подозревать, что что-то тут не чисто.

Google считал любого, кто так или иначе, пускай и случайно, кликнул на кнопку Google Plus, своим «пользователем». Учитывая, что в рекордные сроки весь пользовательский интерфейс был переделан под Google Plus и стал неразрывно с ним связан, «пользователем» становился всякий, кто просто зашел в почту или залил туда какое-нибудь фото.

На самом же деле люди редко там что-то постили и как-то взаимодействовали с контентом, и уж точно не возвращались туда, как та крыса из эксперимента, которая жала на рычаг, чтобы получить еще немного воды с кокаином (что, напротив, происходило в случае с Facebook). Когда команда начинает себе льстить и себя же обманывать, а в статистические метрики прокрадывается ложь, считайте, что это начало конца.

Лицом Google Plus стал Вик Гандотра, бывший топ-менеджер Microsoft, который сначала поднялся по карьерной лестнице там, а потом перебежал в Google. Именно он нашептывал Ларри Пейджу страшные сказки о Facebook, пока тот не дал проекту зеленый свет, а потом он же возглавил внезапный крестовый поход (необычный для Google), целью которого было запустить продукт за амбициозные 100 дней.

Гандотра был весь какой-то скользкий, как покрытый смазкой гаечный ключ, проскакивающий при попытке провернуть гайку. Всю свою угодливость он пустил на восхваление Google Plus в многочисленных интервью и на промо-мероприятиях. Самым унизительным для Facebook было то, что он старательно и сознательно избегал в своих речах даже произносить имя конкурента, как будто отрицая само его существование и угрозу, которую тот представляет для Google. Будто оруэлловский пропагандист, Google менял свой язык и восприятие, создавая параллельную вселенную, где Facebook вовсе не существовал. Компания оскорбляла свою аудиторию, намекая, что именно она практически изобрела само понятие социального взаимодействия через интернет.

«Сети — это для тех, кто хочет обзавестись связями», — говорил Гандотра. Любая отсылка к Facebook всегда делалась косо и пренебрежительно. «Нормальным людям нужен круг общения», — продолжал он, имея в виду Google Circles, способ организации контактов, самым бесстыдным образом содранный с уже существующих функций Facebook.

Вик даже внешне чем-то напоминал Эммануэля Голдстейна, и очень, очень многие насмехались над ним во внутренних закрытых группах каждый раз, как кто-то постил ссылку на его очередной приступ прогугловского пустословия — чем не «двухминутки ненависти»? Все это уже вышло за рамки обычного корпоративного соперничества. Сами сотрудники Facebook, для которых компания стала их вторым «я» (или наоборот?) вышли на тропу войны.

В апреле 2014 года, когда война развернулась уже почти в полную силу, Вик внезапно объявил, что уходит из Google. Facebook ликовал: все вздохнули с облегчением.

Как пленение генерала означает поражение всей армии, так и увольнение Вика было ясным признаком того, что Google отказывается от своих претензий на социальную сферу и принимает поражение от компании, которую они так долго не брали в расчет и всячески презирали.

Это стало понятно, как только вышли новости, что многие команды разработчиков проекта Google Plus, например те, кто работал над Hangouts или приложением для обмена фотографиями, перепрофилируются под Android и будут работать на благо принадлежащей компании мобильной ОС. Google развернул это так, будто Google Plus становится не «продуктом», а «платформой», своего рода общим инструментом, который позволит сделать работу с различными Google-сервисами еще удобнее.

То есть, возвращаясь к военной метафоре, правительство объявило, что армия не отступает, а движется вперед в обратном направлении. Конечно, это была просто спасительная игра слов, не более. Google Plus пришел конец, Facebook победил. Слава локдауну.

Вывод такой: Facebook выстроил вокруг себя неприступную крепость из собственной соцсети, непробиваемую, по крайней мере, стандартными средствами, будь то деньги или мозговой штурм, и война с Google это доказала. Если кто-то попадает на Facebook, он оттуда уже ни за что не уйдет, пусть даже соблазнять его на это будет самый посещаемый сайт в интернете (поиск Google).

Facebook, отважный Давид, сломил Голиафа непоколебимой волей к победе и взаимовыручкой, однако на повестке дня оставался денежный вопрос. Как бы сине-белые не затягивали пользователей в свой водоворот, сколько бы времени те не проводили в соцсети, Google всё равно оставался в пять раз больше Facebook.

Дальнейшее нам известно: позже Facebook, конечно, захочет по-настоящему сравняться с Google (не говоря уже о таких гигантах в плане выручки, как Apple и Amazon), но для этого ему нужно будет найти свой источник неисчерпаемого дохода, вроде AdWords или iPhone. Пытаясь создать его доя себя, Facebook вляпается в такую же амбициозную и непродуманную кампанию. Как в свое время Google Plus, этот продукт поглотит компанию целиком, подчинит всё своим нуждам, и в итоге потерпит жалкое поражение. Но в преддверии долгожданного IPO Facebook фениксом восстанет из пепла и найдет, наконец, свою золотую жилу: монетизация мобильных приложений.

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх