Когда Вы были ещё совсем молодым, Вы понимали, что нацистский режим становится очень-очень большой проблемой?
В 1939 году, когда вспыхнула война, мне было всего десять с половиной лет. Я мало чего знал о политике. Но в 1938 году в Германии случилась «Хрустальная ночь», и все мы знаем, к чему это привело – еврейскому народу запретили совершать какие-либо действия, а во все еврейские магазины Германии и Австрии врывались люди, которые громили всё на своём пути, выводили владельцев магазинов на улицы, забивали многих из них до смерти или ссылали в Дахау (в то время это была просто тюрьма)… во многих еврейских домах проходили обыски, еврейские храмы уничтожались… огромное количество еврейских храмов в Австрии сожгли дотла.
И всё это сделала не группа бандитов, которых принято обычно называть хулиганами. Это сделало правительство. Правительственные заказы. И это правительство фактически приказало поджигать все эти храмы и церкви. А пожарные стояли в стороне, охраняя здания, которые находились рядом с этими храмами, чтобы не дать им загореться, а храмы горели.
Всё это происходило, когда мне было девять с половиной. И я понятия не имел обо всём этом. Если бы мои родители и знали что-то, то они не сказали бы нам.
Я родился в замечательной любящей семье из семи человек. Из этой семьи выжили только моя старшая сестра Лола и я. Лола была на пять лет старше меня, и, к сожалению, она скончалась несколько месяцев назад. Она была замечательной художницей, жила в Нью-Йорке, и её произведения выставлены во многих музеях по всему миру, включая Иерусалим… но, так или иначе, я должен ответить на Ваш вопрос: знал ли я, что происходит?
Нет. У нас была довольно обычная жизнь. Пока весь этот ад не вырвался на свободу в сентябре 1939 года.
И мир рухнул. И на это ушло немного времени. Буквально в течение нескольких дней мы поняли, что представляет собой нацистская жестокость.
Что происходило в вагонах поезда, который перевозил Вас в концентрационные лагеря? Что Вы помните об этой поездке? Вы все находились без еды и воды в течение многих дней? Как люди ходили в туалет? Были ли там дети или младенцы?
Чтобы точнее ответить на Ваш вопрос о вагонах… они перевозили нас в вагонах для рогатого скота. Это было по пути в Освенцим. А затем в концлагерь Дахау, во второй раз для меня.
Чтобы дать Вам общее представление – 80 человек в вагоне для перевозки рогатого скота было бы вполне терпимо, если бы не тот факт, что большинству людей сказали взять с собой все свои ценности, потому что им пообещали, что их просто перевезут в Германию, где взрослые будут работать, дети пойдут в школу, а старики будут присматривать за подрастающим поколением… таким образом, люди взяли с собой все свои ценности, всё, что они смогли унести.
Из-за всех этих тюков и чемоданов, которые люди принесли с собой, если один человек хотел сесть, другой должен был встать. Касательно санитарных условий: всё, чем мы располагали – это два ведра в углу. Они были наполнены водой, когда мы садились в поезд; и как только вода закончилась, у нас не осталось ничего. Итак, всё, что у нас было для санитарных нужд – эти два ведра.
Вы можете представить 80 человек, использующих два ведра…
Как только вёдра наполнились, их содержимое начало вытекать на пол. Если Вы сможете представить подобное: один, два, три дня… со всеми этими отходами на полу… в тот момент мы были рады, что у нас были тюки, потому что мы могли сидеть на них, а не в луже человеческих испражнений на полу.
Условия были невыносимыми. Среди нас были младенцы. Беременные женщины. Пожилые люди. Больные люди. И они кричали и плакали. Это было ужасно… условия были невыносимыми. Некоторые люди умирали, они просто не могли больше терпеть, и просто сдавались.
Один, два, три дня, и мы, наконец, прибыли в Освенцим, "Ausfhwenchiem" на польском языке (очень трудно выговорить, я знаю).
Как бы там ни было, я не хочу вдаваться в подробности, но отвечая на Ваш вопрос – условия были невыносимыми. Через 3 дня они открыли ворота, впустив небольшое количество свежего воздуха, и мы вышли.
Отвечая на Ваш вопрос – да, это было негуманно. Это было невозможно – я думаю, что ещё один день, и половина людей просто умерла бы. Людям становилось плохо от запаха. Он был просто невыносимым.
Это было абсолютно негуманно. Но им было всё равно. Они забрали нас, чтобы убить, так или иначе.
Насколько жестокими были лагеря?
Лагеря не были жестокими. Начальники лагерей были… они были очень жестокими. В Освенциме, например, нас заставляли стоять по стойке «смирно» в течение часа на сильном холоде утром и вечером, и считали, считали, считали нас…
Фактически, у этого не было никакой цели.
Единственная цель, которую они преследовали – избавиться от всех: от сильного до слабого. И заставляли стоять по стойке «смирно» в течение часа или двух – если кто-то начинал немного наклоняться или сгибать колени, они выводили его из строя, стреляли в него и отправляли в больницу, откуда человек попадал в газовую камеру или на виселицу…
Они хотели, чтобы люди, которые находились там, работали. Чтобы быть в состоянии работать, вы должны быть здоровым и хорошо питаться. Но им было всё равно. Они всегда получали новых людей, снова и снова. Это было очень жестоко. Они использовали все методы пыток.
Например, в Освенциме – я надеюсь, что смогу найти в себе силы рассказать Вам о своём опыте – в Освенциме они заставили нас стоять, построившись в ряд, на сильном холоде, и у них была своего рода игра – они говорили «Сними кепку!» на немецком языке. Все должны были снять свои кепки и, стоя по стойке «смирно», бить рукой с кепкой по ноге.
Они хотели услышать один общий звук. Если кто-то запаздывал на секунду, они выясняли, кто это был. А затем выводили его строя и забивали до смерти или просто стегали плёткой… а иногда они выводили людей из строя, только чтобы сделать им замечание.
Затем все снова надевали кепки. Туда-сюда, туда-сюда… это была просто игра. Эти люди в лагере, которые были охранниками… они могли делать с нами всё, что хотели.
Не существовало никакого учёта пленных. Если у них возникал какой-нибудь фетиш или сумасшедшая идея, они претворяли их в жизнь с помощью людей.
О чём они думали? Убивать вас или не убивать?
Что Вы ели в лагерях?
Ну… мы ели очень мало. Независимо от того, что могли есть. Независимо от того, чем они кормили нас. И поверьте мне, независимо от того, чем они кормили нас, это не подходило для человека. Ежедневно у нас было совсем немного еды – обычно 3-4 куска хлеба. И они давали нам немного маргарина. Хлеб пекли из каких-то опилок… не из настоящей пшеницы или чего-то вроде неё. Это действительно были какие-то опилки, но это была еда, которую мы могли переварить. И немного маргарина – я имею в виду совсем немного. Они давали нам ровно столько, чтобы мы могли выжить, потому что им нужны были работники. И если кто-то заболевал и умирал – это было хорошо, потому что именно это они и планировали! Но пока человек мог работать, они поддерживали в нём жизнь.
Это странно, потому что несколько лет назад, когда в нашем мире существовали рабы, их кормили хорошо – их владельцы хотели, чтобы они были достаточно здоровы и упорно работали. Но нацисты кормили нас только для того, чтобы мы не умирали. И пока мы жили, они использовали каждую унцию нашей силы для работы.
А если кто-то умирал – это было совершенно нормально, в порядке вещей! Или они стреляли в человека, или забивали его до смерти, кто знает, что могло придти им в голову.
В общем, питание было не очень. Они давали нам немного того, что они называли кофе – он было сделан явно не из зёрен. Но это была горячая жидкость. Они кормили нас один раз в день небольшим количеством супа, и ни у кого не хватило бы смелости попытаться узнать, из чего приготовлен суп, потому что тогда его просто невозможно было бы есть.
Главным образом, он состоял из жижи, но если человек, раздающий суп, был вашим другом, или знал вас, он опускал ковш немного поглубже, чтобы зачерпнуть что-то вроде гущи.
Иногда могла попасться крыса или мышь. Это всегда было сюрпризом. Они добавляли туда всё подряд.
Так или иначе, этого было недостаточно, и мы постоянно были голодными. Мы постоянно голодали.
Что из того, что Вы видели, было самым ужасным?
Самая ужасная вещь, которую я лично видел – повешение трёх заключённых, которые сбежали, но были пойманы.
Они вешали их по очереди.
Последним, кого они повесили, был молодой человек, и он выкрикивал молитву, еврейскую молитву, перед смертью.
Там всего 5 или 6 строчек.
Но когда они услышали это, они пнули табурет, стоящий под ним, даже не позволив ему произнести последние 2 слова той молитвы.
Для меня это было ужасно.
А ещё ужаснее было то, что через 5 дней после оккупации Польши, Кракова, к нашим домам приблизился грузовик, из которого выпрыгнули нацистские солдаты, и всё, что они хотели знать, где живёт еврейский народ. Они спросили начальника, где живут евреи.
И он не заставил их долго ждать ответа.
Они ворвались внутрь. С собой у них были мешки для всех наших ценностей. Они избивали моего отца, пока он не открыл сейф, и они вычистили его весь.
Пока всё это происходило, мы слышали ужасные крики другой еврейской семьи по соседству. Моя сестра Лола, которая выжила, и я выбежали через чёрный ход, чтобы посмотреть, что творится у соседей.
Там жила молодая пара с двумя дочерьми моего возраста. Раньше мы играли с ними во дворе после школы. Приблизительно месяц назад, а может и меньше, женщина родила мальчика. Когда мы вошли, мы увидели, что этот монстр держит ребёнка ногами и качает его.
И кричит родителям, чтобы они заставили его замолчать! Конечно, и родители, и дочери кричали, чтобы он оставил ребёнка в покое!
Когда мы вошли, мы не могли поверить в то, что увидели. У этого монстра на лице была такая ухмылка, словно он наслаждался тем, что делает. И он разбил голову ребёнка прямо о дверной косяк, немедленно убив его.
Этого… я не забуду никогда. Слышать детский крик, а затем внезапную тишину. Голова раскололась, и всё содержимое оказалось на полу. Мы все налетели на этого монстра и начали бить его и кричать – конечно, всех нас избил пистолетом его приятель.
Так или иначе, это длинная история, но всё, что я могу сказать Вам – мать умерла через 2 недели в больнице, я не знаю, от горя ли это случилось или от побоев.
Тогда мы впервые вкусили нацистскую жестокость.
В те ужасные дни как Вы находили в себе силы жить? Вы когда-нибудь хотели сдаться, чтобы прекратить страдания?
Ответ на этот вопрос прост: особенность человеческой натуры состоит в том, чтобы преодолевать большую часть потрясений и трудностей, которые встречаются в жизни.
Но я не думал, что сильно отличался от других людей. По крайней мере, тогда я не уделял этому внимания. Я просто хотел жить – просыпаться каждый день, оставаться в строю, не попадаться лишний раз на глаза, потому что они – я не знаю, как назвать их – эти монстры… просто искали любой повод убить кого-то, чтобы преподать другим урок.
Поэтому я должен был оставаться незаметным. И пытаться делать всё, что они приказывали делать. Главное – не попадаться на глаза. Так… если вы незаметный, они не вытащат вас из строя и не сделают из вас пример для других.
Возможно, это одна из причин, по которым я выжил.
И я был всегда очень… не знаю, как назвать это? У меня всегда вызывала восторг сама жизнь.
У меня не было жизни в тот момент, и независимо от того, что у меня действительно было до того момента, это было заблокировано моим сознанием. Я больше не помнил хорошие годы. Поэтому жизнь была очень важна для меня, и я должен был сделать всё возможное, чтобы выжить, не дать им повод убить меня.
Был ли во время Вашего заключения какой-нибудь случай, который поднял Вам настроение?
Было много подобных случаев, но все они остались без внимания. Один недостающий кусочек еды означал верную смерть. Я помню, как один обитатель выменял свою порцию еды на сигаретный окурок, парень умер той же ночью.
Нацисты точно знали, сколько нужно, чтобы человек дожил до следующего дня, поэтому люди редко были щедрыми, они не отдавали свою еду – они не могли позволить себе этого, это означало верную смерть.
Но в своей жизни я действительно сталкивался с очень щедрыми и очень хорошими людьми, которые спасали еврейский народ, и я назвал их «Справедливыми Язычниками». Глава Гестапо даже спас мою сестру, Лолу, ту, которая выжила – и, спасая её, он спас меня и десятки других людей от гетто. И это позволило нам избежать гетто и сбежать в Венгрию, которая всё ещё оставалась свободной страной. Этот глава Гестапо знал, что он поступает неправильно, согласно их законам, и в итоге немцы казнили его. Но он спас много евреев, включая меня и многих других, которые, я знаю, пережили войну, благодаря его усилиям.
Так что не все были плохими.
Но никто никогда бы не подумал, что глава Гестапо может сделать то, что сделал тот человек.
Кем были Ваши освободители, и Вы не могли бы рассказать немного о том моменте, когда увидели их впервые, и поддерживали ли Вы контакт с ними эти годы?
Сначала они показались мне похожими на богов.
Я был освобождён американскими солдатами. И каждый солдат, которого я видел, был похож на Бога. Я не знал, как благодарить их.
Но я встречался с освободителями – когда начал учить Холокосту, давать интервью и читать лекции – всё это написано в моей книге, и это длинная история, но именно в Теннесси, в Университете Теннесси, я случайно встретил освободителей Дахау, двух людей, которые даровали мне свободу.
Они рассказывали свои истории о том, что они видели в Дахау, и обо всех этих злодеяниях.
И сидя там, я не мог поверить: эти люди спасли мою жизнь! Эти люди освободили меня!
И когда настала моя очередь говорить, я подошёл к ним на дрожащих ногах, обнял и сказал: «Вы подарили мне жизнь. Вы освободили меня. Меня не было бы здесь, если бы не вы».
Именно там. Именно они были солдатами, которые освободили Дахау! И я был освобождён там! Как странно было случайно встретить их на той же самой сцене, говорящих о тех же самых вещах. И когда они говорили об освобождении Дахау и всех тех злодеяниях – я не мог поверить тому, что я слышал…
Да, да. Да, именно с этими людьми, которых я встретил много лет спустя, я поддерживаю контакт довольно часто.
Что Вы съели в первую очередь, когда Вас освободили из лагеря?
Первой едой, которую я съел, было мясо – американские солдаты подошли к нам и открыли банку SPAM. Они вручили её мне и моему двоюродному брату.
Еда так хорошо пахла, что мы сделали ошибку, съев её полностью.
И, к сожалению, мы оба заразились дизентерией, и мой двоюродный брат умер у меня на руках в ночь после освобождения. Я тоже тяжело болел, но мне удалось выжить.
Я весил всего 30 килограммов. Я был скелетом. Кожа и кости.
Что я могу сказать Вам? Первой едой, которую мы съели, был SPAM.
Я никогда не ел ничего подобного в жизни прежде. Я предполагаю, что американцы нашли это на немецких складах и раздали голодающим людям. Они преследовали благие намерения, но наши желудки не привыкли к такой еде.
Иезуитский священник забрал меня в полевой госпиталь в Дахау, где я упал в обморок и пролежал в коме больше 2 месяцев. Поэтому я понятия не имею, что я ел потом. Но это явно была хорошая еда, потому что когда я пришёл в себя после комы, я не мог поверить глазам, увидев себя в зеркало – я выглядел довольно неплохо! На моём теле появилась плоть.
Я был снова похож на человека…
Каково было Ваше первое впечатление об Америке, когда Вы прибыли туда в 1947 году?
Когда я приехал, я был очень-очень впечатлён. Я был в восторге. Это было просто всеобъемлющим.
Во-первых, я прибыл в нью-йоркскую гавань, и, конечно, небоскрёбы, образ жизни… тогда я пообещал себе: это будет первым днём моей жизни. С этого дня есть только одна цель: преуспеть. Я создам семью, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы преуспеть в Соединённых Штатах Америки.
И это было моим первым впечатлением. Мне нравилось то, что я видел. Я встретил людей, которые были трудолюбивы, окружены компаниями, семьями и любовью… уважением. Я полюбил то, что увидел в Америке. Я стал американцем в сердце моментально. Таким образом, я принял Америку, и я рад, что Америка приняла меня и позволила мне быть её частью и стать её гражданином.
Как выживший, как Вы думаете, Вы смогли бы когда-нибудь простить тех, кто стал виновником гонений евреев? Если да, то что заставляет Вас простить их, если нет, то что они должны были бы сделать, чтобы Вы простили их?
Это очень хороший вопрос. Ответ: нет. Я не могу простить тех людей, которые были непосредственно вовлечены в преступления Холокоста. Очевидно, я никогда не смогу простить их. И мне кажется, что это не моё дело. Это дело жертв. Они должны простить их. Но я не могу забыть. Но вот ещё один ответ: я не виню сына в грехах его отца.
Это значит, что сегодня я не имею ничего против народа Германии.
Они не виноваты в том, что произошло. Все мы – часть человеческого рода. Поэтому немец, француз или американец… католик, еврей, протестант – это не имеет значения. Все мы – часть человеческого рода.
И я уважаю каждого человека. Пока он не становится расистом или ненавистником людей. Пока он не повторяет злодеяний прошлого, я уважаю его. И я терплю его. Я думаю, что то, что мы разные – прекрасно.
Я надеюсь, что ответил Вам.
Трудно, наверное, держать болезненные воспоминания в голове и постоянно говорить о них? В чём Вы находите мотивацию и вдохновение для этого?
Я благодарен Богу за силы и за то, что я достаточно здоров, чтобы делиться своей историей. И я надеюсь, что смогу продолжать делать это много лет. Потому что это нужно делать.
Я начал заниматься этим более 20 лет назад, приблизительно 25 лет назад. Всё началось с того, что мой внук пригласил меня рассказать об этом в одной из школ. Раньше я молчал и держал всё это в себе. Я думал, что наши дети, наши внуки не должны иметь отношения ко всем этим трагедиям. Я хотел, чтобы они росли как нормальные американские дети. Не чувствовали никакой вины или чего-то вроде этого. Поэтому я особо не говорил об этом. Но мой внук попросил, чтобы я пришёл в школу и рассказал.
Но с того дня, как я приехал в Лас-Вегас (Невада), я присоединился к группе переживших Холокост – Holocaust Survivor's Group, которая искала волонтёров. Таким образом, я вызвался добровольно. И я не прекращаю рассказывать с тех пор. Я чувствовал, что должен был делать это. Я должен был делать намного больше, чем просто ездить по колледжам. Это должно было быть более масштабно. Поэтому я основал фонд Zachor Holocaust Remembrance Foundation в надежде, что он объединит миллионы людей по всему миру. Мы должны помешать этому миру заболеть амнезией. Но есть и много других способов быть услышанным. И с течением времени я продолжал расширять деятельность.
Когда я вышел на пенсию и отправился в Лас-Вегас, я думал, что успокоюсь на некоторое время – я всегда считал, что был тружеником, но оказывается, что я никогда так упорно не работал в своей жизни, как на пенсии!
Я благодарен за это. Я сделаю всё возможное, потому что мир должен знать. Мы должны сделать всё возможное, чтобы помешать миру забыть.
Вы или кто-нибудь из других знакомых Вам людей, оставшихся в живых, сталкивались с ПТСР или другими проблемами психического характера после того, как война закончилась? Как Вы справились с этим?
Посттравматический стресс? Вы об этом говорите?
У меня не было ничего подобного.
Я всё знал… не было никаких сюрпризов. Я знал точно, что происходит в лагерях. Я проходил через это каждый день.
Поэтому после освобождения я в действительности не испытал такого уж большого стресса, потому что всё, что было после, казалось раем.
Я знал, что должен упорно работать, чтобы осуществить свою мечту и стать успешным в этом мире, но сталкиваться с посттравматический стрессом… нет. Я не знаю. Возможно, я был слишком молод и поэтому не заметил ничего подобного. Но каждый день был для меня подарком небес.
Поэтому после освобождения для меня всё было легко. Всё было просто.
Для некоторых людей многие вещи могут показаться адскими, например, тяжёлая работа. Мне такая работа была в удовольствие. Я выполнял её, будучи свободным человеком, свободным человеком!
Я никогда не пытался избежать тяжёлой работы. Я знал: чтобы преуспеть, нужно упорно работать. И я сделал много вещей в этой стране, которые не были лёгкими. Но я не помню посттравматического стресса. У меня действительно нет ответа на этот вопрос.
Вы, очевидно, прожили удивительно длинную жизнь и испытали много эмоций. Какой момент Вашей жизни запечатлелся в Вашей памяти сильнее всех?
Ну… самой худшей вещью в моей жизни является воспоминание, когда мы прибыли в Освенцим, и нам сказали: «Женщины и дети – направо, мужчины – налево». Я держал за руку своего младшего брата Тулли и свою старшую сестру Голди, и нас просто… разделили.
Мы больше никогда не видели друг друга.
И когда я узнал, куда их отправили… и что произошло с ними… это было одним из худших кошмаров моей жизни.
Я не мог поверить, когда мне сказали, что они фактически были тем пеплом, который мы видим, тем огнём, вырывающимся наружу… наши родители, наши матери, наши отцы, наши сыновья и дочери, братья и сёстры… пепел.
Это было самым ужасным моментом в моей жизни. Когда я понял, что моя сестра и мой маленький братик просто сгорели до смерти. Просто… я не мог справиться с этим в течение долгого времени.
И конечно… есть другие воспоминания, много других.
Рождение моей первой дочери, моей второй дочери, мой брак с моей прекрасной женой…
Есть много замечательных, прекрасных моментов в моей жизни. Помимо ужасов в самом её начале.
Как Вы относитесь к тому, что некоторые люди отказываются признавать, что Холокост имел место быть?
Я не думаю, что они не знают, о чём говорят. Они знают лучше. Они просто думают, если ложь говорить достаточно долго, некоторые люди начнут верить в неё. Поскольку ничто в истории так не документировалось, как сам Холокост. Так… как они могут отрицать его?
Эйзенхауэр, когда он столкнулся с этими лагерями, приказал своим солдатам всё снимать – документировать всё, что они видели, все эти ужасы, «потому что когда-нибудь найдутся люди, отрицающие, что это когда-либо происходило». Что это когда-либо происходило. Так что, он был достаточно умён. Миллионы, миллионы фотографий. Это было задокументировано при помощи фото и видео. Поэтому, какой толк отрицать это?
Они охотятся на молодёжь, которая многого не знает, и на необразованных людей. Именно поэтому образование очень важно. Поскольку существуют люди, которые находятся в других странах и не имеют шанса узнать правду – они надеются, что эти люди поверят.
Это антисемиты. Люди, которые ненавидят еврейский народ.
Что Вы думаете о статусе евреев в Европе сегодня?
Статус евреев в мире сегодня? Всё это выглядит очень мрачно. Я постоянно читаю обо всём этом. Кажется, что антисемитизм снова начинает процветать. Но не так… очевидно.
Но больше всего беспокоит меня то, что в самой Германии стало модным среди элит отпускать шутки на эту тему и возлагать ответственность за случившееся на еврейский народ. А ведь… именно так всё и начиналось.
Гитлер и нацисты не начинали с убийств. Не так они начинали.
Всё это начиналось с ненависти. Пропаганды. И… это происходит снова. Не до такой степени, как прежде. Но моё личное мнение, если мне разрешат высказать его – я считаю, что существует только одна раса в мире, и это Человеческий род.
И все мы – люди.
Очевидно, что существует некоторое количество злости, которое скрывается в каждом из нас. Мы не должны позволять ему проявляться. Поскольку все мы – одинаковые люди.
Я предполагаю, что нацисты не родились монстрами. У них были прекрасные семьи. Они были образованными людьми. Так что… люди могут скатиться вниз таким простым способом. Просто с помощью слов, льющихся из чьего-то рта.
Гитлер был прекрасным оратором. И он выступал. И именно так всё и началось. И начинается снова. Небольшие шутки тут и там о евреях. Небольшие шутки об ошибках евреев… Вы понимаете?
И это происходит снова и снова в разных частях мира. И модно отпускать шутки о евреях. Это беспокоит меня. Это беспокоит меня очень сильно. И это происходит. Конечно, это подпитывается религией и другими источниками… но почему? Почему мы не можем терпеть и уважать религию друг друга? Почему мы не можем жить бок о бок? И уважать?
Независимо от того, какова Ваша религия.
Увидьте красоту в других. И почему мы должны пытаться переделать других, чтобы походить на них или чтобы они походили на нас?
Красота в этом мире состоит в том, что мы отличаемся друг от друга – мы думаем по-разному, у нас разная вера, мы выглядим по-разному… Вы можете представить, если бы все выглядели одинаково или верили в одно и то же? Именно такими хотел Гитлер видеть нацистов?
Это был бы унылый, скучный мир. Он походил бы на группу муравьёв, следующих за лидером.
Таким образом, да, я очень взволнован тем, что происходит. И именно поэтому я делаю больше, чем могу. День и ночь, у меня бывают бессонные ночи, я думаю о том, что я могу сделать… чтобы донести своё сообщение. Достучаться до большего количества людей.
И именно поэтому настолько важно ходить в школы, именно поэтому образование так важно.
Поскольку ненависть существует только там, где люди остаются неосведомлёнными.
Поэтому каждый из нас должен брать на себя ответственность. Жить жизнью, которая работает против ненависти.
Очевидно, ненависть повсюду, вкупе с запугиванием. Или политические кампании. Опасное вождение. Все эти вещи способствуют процветанию среды ненависти.
И ненависть может существовать только там, где люди являются неосведомлёнными. Таким образом, мы должны постоянно обеспечивать образование антиненависти. И при этом мы можем способствовать исцелению других.
Уважать. Излечить мир. Это нужно сделать с помощью образования. И это нужно делать с помощью педагогов, которые… верят в терпимость и уважение. Поэтому мы должны быть очень осторожны при выборе этих педагогов.
Если бы у Вас был шанс вернуться в прошлое и увидеть себя в молодости, что Вы сделали бы и что Вы сказали бы самому себе?
Я сказал бы себе: «Бен, ты должен уважать и любить всех людей в этом мире. Не различать. Сделай всё, что сможешь в своей жизни, чтобы помогать другим. В целом, просто будь человеком любви, а не ненависти. У нас есть так много в этом мире, и я думаю… пройдя всю эту ненависть и злодеяния, я точно сказал бы себе, что нельзя различать людей. Мы – часть человеческого рода. И я чувствую, что ненависть начинается в школах. Я сказал бы себе это».
Всё это начинается с запугивания. Когда Вы запугиваете кого-то, Вы создаёте врага для жизни. Так зачем запугивать? Зачем ненавидеть?
Это я узнал, прожив свою жизнь и пройдя ад на земле… мы должны найти способ предотвратить повторение этого снова.
Поэтому я должен начать с себя. Я должен быть таким. Я должен стать любящим человеком вместо ненавидящего человека.
И независимо от того, что Вы делаете – никогда не оставайтесь свидетелем. Если Вы видите, что кто-то ранен или происходит что-то противоправное – не оставайтесь свидетелем, каким был мир во время Второй мировой войны.
Говорите. Позвольте своему голосу быть услышанным.
Кричите. Сообщите миру. И именно этого, я надеюсь, я смогу добиться в своей жизни. Заставить этот мир кричать… в мирных целях.
Кричите от любви, из терпимости, против антисемитизма, против расизма… мы получаем всё это через образование, поэтому если бы у меня был шанс возродиться в жизни, именно это я попытался бы сделать. И именно это я пытаюсь сделать на протяжении последних 25-30 лет своей жизни.
Что бы Вы хотели, чтобы каждый молодой человек знал? Какой совет Вы могли бы дать им о том, как жить хорошо?
Совет, который я могу дать каждому человеку… чтобы жить лучше… «Независимо от этого, я хочу, чтобы каждый человек знал, что жизнь – вопрос выбора».
Человек всегда может выбирать то, что происходит с ним.
Является ли это кризисом или бедствием, люди или могут разрушать свои жизни, или извлекать уроки из неё и добиваться успеха.
Важно понимать последствия личного выбора.
Можно позволить трагедии или травме стать причиной перестать жить.
Но также возможно пережить ужасные обстоятельства, как сделал это я, и согласиться жить жизнью, у которой есть значимость. Значимая жизнь.
Если Вы боретесь – независимо от профессии – Вы будете пытаться стать лучшим в этой профессии, и если Вы будете работать на компанию, Вы попытаетесь узнать, как Вы можете или что Вы можете сделать, чтобы помочь этой компании преуспеть – тогда Вы будете успешны.
Не будьте нерадивым работником.
Просто… посмотрите, что Вы можете сделать, чтобы улучшить эту компанию, чтобы она смогла получать больше прибыли, нанимать больше людей… если Вас привлекает перспектива быть лучшим в том, что Вы делаете… Вам не о чём волноваться в жизни. У Вас будет замечательная жизнь.
Я думаю, что именно поэтому я преуспел. Я никогда не думал только о себе. Я думал, что если мой босс будет успешным, я буду автоматически награждён. Это лучший совет, который я могу дать Вам.
Свежие комментарии